Приглашение в Гефсиманский сад.

 

…И лишь сказал, неведомо откуда

Толпа рабов и скопище бродяг,

Огни, мечи и впереди — Иуда

С предательским лобзаньем на устах.

Б. Пастернак. Гефсиманский сад.

 

К католической Пасхе 2006-го года швейцарские хранители древних рукописей и ученые обещали всему миру опубликовать Евангелие от Иуды. История этого апокрифа или еще одной из многих подделок любителей религиозных сенсаций, как водится, необычайно загадочна, как и сам образ Иуды. Его имя стало символом низменного предательства и во многом послужило первопричиной незаслуженного гонения целого народа вот уже почти две тысячи лет подряд. Очередное произведение искусства с традиционным представлением истории великого предательства приводит лишь к новым всплескам антисемитизма, так было в средние века, так было и в 2004-м году, после премьеры фильма Мела Гибсона “Страсти Христовы”. Только немногие авторы пытаются идти более сложным путем, пытаясь разгадать загадку Иуды, понять его и даже оправдать. Возможно, коптский апокриф после публикации перевернет мир, возможно нет. Зачем и кому это надо? Некоторые тайны, как известно,  должны оставаться тайнами. Истина же в том, что к образу апостола Иуды ни в коем случае нельзя относиться однобоко, как нельзя относиться негативно к целому народу и его культуре. Допустят ли ватиканские книжники сенсационной публикации? Сами ли они его “состряпали” или отредактировали подлинник? Почему так долго хранители рукописи не публиковали ее? Эти и многие другие вопросы, касающиеся подлинности писем Иуды, скорее всего, останутся открытыми навсегда. А у нас появилась еще одна возможность поспорить  с великими авторами об истории предательства, поразмышлять о произведениях Леонардо, Данте Андреева, Джотто и Булгакова.

                         Иуда – “Да будешь хвалим» (перевод с др. еврейского).

  Существует множество трактовок библейского сюжета, связанного с предательством Иуды. Основной является каноническая трактовка Библии, но даже евангелисты по – разному  толкуют причины предательства Иуды. Евангелист Матфей говорит, что это алчность побудила Иуду совершить предательство (от Матфея, гл. 26  14 – 16).

14. “ Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам.”

15.”И сказал: что вы дадите мне, и я вам предам его? Они предложили ему 30 серебренников;”

16. “И с того времени он искал удобного случая предать Его”

  Эрнест Ренан в своей книге “Жизнь Иисуса. Апостолы” стремится объяснить поступки Христа, его учеников и последователей с психологической точки зрения. Вот как он объясняет поступок Иуды: “… он ( Иисус) достиг, наконец, Вифании и зашел, по обыкновению, в дом Марфы и Марии… Мария, чтобы придать пиршеству более торжественный вид, вошла во время обеда с сосудом благовонного мира и возлила его на ноги Иисуса… Наконец, доведя свое поклонение перед Иисусом до крайностей, до сих пор невиданных, она пала к ногам своего учителя и отерла их своими длинными волосами. Дом наполнился благоуханием, к великому удовольствию всех за исключением скупого Иуды из Кариота. С точки зрения общины, привыкшей к бережливости, это было расточительностью, жадный хранитель денежного ящика тотчас же вычислил, за сколько миро могло быть продано, и сколько бы оно принесло денег в кассу для бедных. Этот недостаток сердечности возбудил неудовольствие Иисуса… Поэтому, когда ему сказали о бедных, он ответил довольно горячо: «Бедных вы всегда будете иметь с собою, меня же не всегда будете иметь». Сходный вариант можно увидеть у евангелиста Марка (от Марка гл.14.3-11). Иуда, сам того не замечая, мог заразиться узким стремлением своей должности, По странности, очень обыкновенной при деятельных занятих, он мог дойти до того, что ставил интересы своего денежного ящика выше того дела, для которого существовал этот ящик. “Администратор мог уничтожить в нем апостола”.

Эрнест  Ренан считает: те проклятья, которые обрушиваются на Иуду, заключают в себе некоторую долю несправедливости. “Моральное сознание человека из народа правдиво и сильно, но оно неустойчиво и легкомысленно. Оно не в состоянии противиться мгновенному увлечению… Легкое неудовольствие нередко являлось достаточным, чтобы из сектанта сделать изменника. Но если безумная жадность к нескольким серебряным монетам вскружила голову бедному Иуде, то все же, по – видимому, он не совсем потерял нравственное чувство, так как, видя последствия  своей ошибки, раскаялся и, говорят, покончил самоубийством “.

  По - другому видит Иуду французский писатель Франсуа Моршак в своей книге “Жизнь Иисуса”. Причиной полярных воззрений явилось тяготение художников к разным мировоззренческим системам. Франсуа Моршак – католический писатель, а Ренан – писатель-атеист.

  Основная черта Иуды, по Моршаку, - это властолюбие, т. е. Иуда стал апостолом не из – за любви к Иисусу, а чтобы заполучить часть царства, обещанного Иисусом, Когда в Галилее толпы пели победные гимны, славя приход Учителя, и заворожено слушали его притчи, Иуда Искариот считал, что уже завоевано это царство, подобное тем земным царствам, которые он так вожделел. Он видел Иисуса сидящим на золотом троне. Он видел апостолов вокруг него, правящих суд и вкушающих власть  над покорными им народами. Но когда люди стали отходить от них, “… ибо Иисус уже представлялся не сыном Давида, а потомком Иова, Иуда тоже утратил веру в Учителя, затаил злобу на его милосердие и решил предать его, чтобы отомстить за крушение родившейся надежды на собственное возвеличивание."

  Другая черта – это зависть, трактуемая как зависть к другим ученикам. С горечью думает Иуда о том, что одиннадцать остальных, которые сделали не более чем он, все же более любимы. Моршак называет Иуду практичным, умным, но недальновидным. Все апостолы принимают слова Учителя, не понимая их, но впитывая бессознательно, подобно почве. А Иуда из Кариота, будучи человеком “деловым” (т.к. он ведал деньгами), переводит слова и притчи Иисуса на свой практический, человеческий язык.

  Раскаяние Иуды: «Иуда не думал, что дело зайдет так далеко,(речь идет о распятии Христа): заточение в тюрьму, несколько ударов бича, быть может, - и Плотника отошлют к его верстаку. Еще немного и слезы Иуды смешались бы в памяти людей со слезами Петра. Тогда он стал бы святым, покровителем всех нас, не перестающих совершать предательства. Раскаяние душило его: Евангелие отмечает, что он “раскаялся”. Он принес тридцать серебренников первосвященнику  и сознался в своей вине: «Согрешил я, предав кровь невинную…” Иуда был на грани подлинного раскаяния. Господь тогда имел бы и предателя, нужного для Искупления, и еще одного святого вдобавок.

  Что ему эти  тридцать серебренников? Возможно, он не предал бы Иисуса, если бы не любил его, ели бы не чувствовал, что любим меньше других. Жалкие расчеты сребролюбца не могли сыграть для него решающую роль: наверное, сатана навсегда воцарился в душе Иуды в тот момент, когда голова Иоанна склонилась к сердцу Господа.

“И бросив серебренники в Храме, он вышел и удавился”. Дьявол не властен над последним из преступников, если тот не потерял надежды. Пока в самой грешной душе брезжит свет надежды, от бесконечной Любви ее отделяет один лишь вдох, Остается тайной из тайн, почему на этот вдох сыну погибели не хватило сил”.

  Евангелист Лука объясняет предательство тем, что Иуда и Дьявол – один злой дух в двух разных телах. ( от Луки. Гл.22. 3-6)

 Вошел же сатана в Иуду, прозванного Искариотом, одного из числа двенадцати,

И он пошел и говорил с первосвященниками и начальниками, как Его предать им…

Они обрадовались и согласились дать ему денег;

И он обещал, и искал удобного случая, чтобы предать Его им не при народе”.

 У Луки предательство Иуды понимается как бессознательное. Подобная трактовка представлена у большинства авторов. Иуда трактуется в русле библейской традиции. Это нарицательный образ – тип, символизирующий предательство. Именно эта простота суждения и некая закрытость темы всегда смущала меньшинство художников.

  У Эзопа есть такие слова:”Человек привыкает ко всему: и к уродству, и к красоте”. Слова Эзопа подтверждает история трактовок Иуды, тяготеющая к каноническим вариантам и противостоящая ей. Так, Иуда красив у Булгакова и у Мигеля Отеро Сильвы. Вот как описывает Михаил Булгаков первое появление Иуды:”…из калитки неприглядного дома, слепой своей стороной выходящего в переулок, а с окнами во двор, вышел молодой, с аккуратно постриженной бородкой человек в белом чистом таллифе с кисточками внизу и в новеньких скрипящих сандалиях. Горбоносый красавец, принарядившийся для великого праздника, шел бодро, обгоняя прохожих, спешащих домой к праздничной трапезе… ”

Лицо мертвого Иуды Булгаков описывает “одухотворенно красивым”. В портрете Иуды внимание читателя привлекают 2 эпитета – “молодой и красивый”. Произведение М. Булгакова обычно называют “роман в романе”, и образы главных действующих лиц Иешуа  и Мастера развиваются параллельно и в этом направлении можно найти множество аналогий. Главными противостоящими понятиями являются гениальность и бездарность, так Мастеру противопоставляются все члены Союза Писателей, а Иешуа, до конца не понят ни кем, за исключением Пилата. Иуда просто один из толпы, он является символом бездарности, его духовность и красота являются ложными, Иуда не может постичь величия Иешуа.

   Хотя Эзоп уравновешивает понятия красоты и уродства в жизни человека, но чаще под внешней красотой может скрываться внутреннее безобразие – и наоборот. Леонардо да Винчи говорил по этому поводу : «Уродство – правдиво, красота обманчива, и то, и другое очень редко”. Иуда на фреске Джотто “Поцелуй Иуды” безобразен, но нужно помнить ренессансное представление об идеале: человек Возрождения должен быть гармоничен, форма должна соответствоать содержанию, поэтому Иуда у Джотто уродлив и внешне и внутренне. Головы Христа и Иуды приближены и каждая выявляет свойства человеческого характера: первая – воплощение высокого благородства и мудрости, вторая – низменного коварства. Это не индивидуальные портреты, но и не символы. Это образы самого человеческого рода в антонимии добра и зла, утверждающие его величие. Иуда предает своими поцелуями Христа, но Христос “читает” душу Иуды и одним своим взглядом торжествует над ним.

  “Тайная вечеря” – величайшее творение Леонардо да Винчи Эту композицию он писал на стене трапезной Миланского Монастыря Санта Мария деле Грация. Даже в полуразрушенном состоянии   “Тайная вечеря” Леонардо способна производить неизгладимое впечатление. На стене, как бы продлевая ее и унося зрителя в мир гармонии и величественных видений, развертывается древняя евангельская драма обманутого доверия. И драма эта находит свое разрешение в общем порыве, устремленном к главному действующему лицу – мужу со скорбным лицом, который принимает свершающееся как неизбежное. Картина да Винчи иллюстрирует следующую знаменитую библейскую сцену: Христос только что сказал своим ученикам: ”Один из вас предаст меня”. Предатель сидит вместе с другими, устремив взгляд на учителя, он судорожно сжимает в руке кошель. Старые мастера изображали Иуду сидящим отдельно, но Леонардо выявил его мрачную обособленность куда более убедительно, тенью окутав его черты. Христос покорен своей судьбе, исполнен сознанием жертвенности своего подвига. В искусстве XIII века заметно вырастает роль человека в образном и идейном строе произведений. В своем труде Доброхотов проводит параллель между Джотто и Данте:”Данте и Джотто впервые приводят в искусство конкретного человека и делают его мерой художественного творения”.

  Тема Иуды, как воплощения греха и греха, как знака предательства Иуды занимала и Данте. Иуда у Данте – символ предательства. Кассий, Брут и Иуда находятся в  самом центре воронки Ада, в пасти  у Люцифера. Леонид Андреев избирает более сложный путь. Интерпретации Андреевым Иуды может послужить, на мой взгляд, логика противопоставления Моцарта и Сальери в пьесе Шеффера “Амадей”. Андреев раздваивает своего героя, Иуда подобен Сальери, может быть он единственный до конца понимал Христа, как Сальери  - музыку  Моцарта. Казалось бы, в такой сложной картине трактовок Иуды найти оригинальную версию невозможно, Л. Андреев создает произведение в духе эстетики импрессионизма. Вообще «история” Иуды в культуре выявляет интерес к нему именно в момент обострения в истории религиозных брожений, борьбы ортодоксии с ересью. В условиях философского и религиозного Ренессанса в русской литературе рубежа XIX – XX вв. обращается к теме Иуды и Леонид Андреев. Андреев, как  первый из литераторов вечной библейской оппозиции, показал, что именно Иуда больше всех любил  Христа и поэтому на него падает страшный жребий.

  Только жертва, обагренная кровью, создает возможность постановки проблемы истинной веры.  Миссия Иуды, по – видимому, была так же предопределена, как и миссия Христа. И, очевидно, библейская трактовка допускает, что Христос, как сын божий, не мог не знать об этом. Отсюда вытекает вероятность допущения предположения, что неизвестно, кому хуже: проклятому в веках или распятому.

                                                                                       Олег Спивак-Лавров. Основная часть материала была написана в 1996 году как дипломная  работа "Образ Иуды Искариота в искусстве".